Кто как проводит свой отпуск

[rk3auu]

Смотря как... Если просто лазить, то нет. А если с применением тех.средств...

[ВанCone]

с применением тех.средств - это не спортивно, и спелеологией называться не может...  :angry:  

[Dino]

Чуть-чуть...  про отпуск...

Синь бескрайняя

Вот так оно обычно и бывает - пока бродишь по просекам, то ныряя под низко склонившиеся над тропой ветви, то перепрыгивая валежины, то перебираешься, пошатываясь, через болото, то сидишь потом, тихо млея, у костра с кружкой горячего, сладкого чаю, ты весь переполнен эмоциями, впечатлениями - они так и просятся наружу, так и стремятся на бумагу, чтобы, выстроившись на ней ровными рядками, донести до других весь этот бескрайний восторг, все очарование этого неба, и этих озер, и каждой тонюсенькой веточки, согнувшейся под гроздью роскошных, глубокого красного, удивительно теплого, цвета жемчужин - ягод брусники... И ты ходишь, впитываешь, пьешь этот воздух, и эти звуки, и каждое дуновение ветерка, каждую каплю мелкого осеннего дождика, сеющего уже третий день и, судя по всему, не собирающегося прекращаться. Ты насквозь пропах дымом, руки загрубели, зато и походка изменилась до неузнаваемости – она стала гораздо мягче, аккуратнее, тише. Вкрадчивее…

Потом наступает этот загадочный, особенный день – день, когда просыпаешься еще до рассвета, а в твоей душе живет смутное ожидание встречи – с чем-то или с кем-то, этого ты еще не знаешь. И тогда, торопливо выпив кружку чаю, бросив в карман пару патронов и забросив за плечо ружье, ты уходишь в лес и идешь неведомо куда. Ты идешь долго и не можешь надивиться совершенно новому для тебя чувству – ты видишь и слышишь вокруг себя то, чего никогда раньше не слышал – вот рябчик перепорхнул с дерева на дерево, да как далеко – никогда прежде ты не слышал рябчика в таком отдалении. А вот, радостно щебеча, перепархивают высоко в кронах пичужки – словно ватага ребятни на прогулке, с шумом, с гамом носятся они без какой-то видимой цели. Сорока пролетела, хлопотливо вещая всему лесу о твоем появлении. Белка проскакала с ветки на ветку – никогда раньше ты не замечал здесь белок… И тогда ты – совершенно неожиданно для себя – с тихой, ласковой, теплой радостью понимаешь, что ты растворился в этом лесу – как кусок сахару в стакане чая сегодня утром. И каждый из вас – и ты, и лес – стал в чем-то полнее, богаче после этого растворения. Это радостное чувство звенит в тебе все сильнее – как натянутая струна… Ты раздвигаешь густые заросли чепурыги, преграждающие тебе путь, делаешь еще один шаг – и замираешь в немом восторге. Прямо от твоих ног вниз сбегает поросший ягелем и брусничником склон, а дальше – дальше ты видишь бездонное синее небо, опрокинутое в безмятежное зеркало озера, обрамленное со всех сторон лесом. Так и стоишь – чуть дыша, не в силах отвести взгляд от белых-белых облаков, неторопливо плывущих по этой бескрайней синеве…

А потом ты прибываешь на Ленинградский вокзал, начинаешь, толкаясь в тесном коридоре с другими суетливыми пассажирами, выгружать из вагона, пытаясь ничего не позабыть, свой рюкзак, ружье, куда-то засунутый впопыхах при погрузке спиннинг, ведро с брусникой… И первая, кто радостно обнимает тебя на перроне - она, наша общая роковая любовь - заботливая и внимательная СУЕТА. И, раз облапив, она уже ни в какую не соглашается отпустить - так и держит, цепляется... И ты несешься куда-то, очертя голову, а все происходящее вокруг тебя, да и само время, сама жизнь превращается в размытый калейдоскоп, в мешанину разноцветных обрывков, осколков, кусков…

А потом, совершенно неожиданно, пока бредешь вдоль Яузы от метро к офису, где-то на полпути слышишь над самой головой ни с чем другим не сравнимый свист крыльев. И вот уже стоишь во всей своей невозможной офисной красе - в надраенных, сверкающих штиблетах, в строгом костюме и пальто - пружинисто полуприсев, лихорадочно пытаясь сорвать с плеча мирно дремлющее дома ружье, а глаза уже провожают несущуюся куда-то по своим делам пару уток, и что-то внутри тебя уже прикидывает дистанцию и упреждение...

А потом ты просто стоишь и с наслаждением куришь, глубоко затягиваясь, а глаза твои - где-то далеко-далеко и видно в них бескрайнее синее небо и летящие по нему белые-белые облака...